Однажды Ивану-дураку захотелось конских яблок (несмотря на то, что он уже много лет был царём, он по-прежнему оставался дураком).
Но желание царя – закон, даже если царь – дурак. И Конёк-Горбунок одним нереальным прыжком оказался там, где конских яблок было больше всего – в конюшне царя Афигея.

- Иго-го-говна сколько! – завопил он, с размаху плюхнувшись в коричневое месиво. – Вы что его – иго-го-годами копите?! Ох, иго-го-горазды же вы срать! Ну, и горазды!
- От горазда слышим… - процедил Морской Конёк, выплюнул процеженное и снова ушёл на дно.
- Сам всех забрызгал, и сам больше всех возмущается… - прошипел Дарёный Конь.
- А чё не убираете-то?
- Чего-чего… Ираклия ждём. Героя нашего народного.
- А своими силами? – спросил Горбунок, стараясь не запачкать подбородок.

В ответ жители конюшни забубнили в один голос:
- О чём ты?! Столько говна – и своими силами убрать?! Не-е…
- У нас столько лошадиных сил уже не осталось… У нас все силы уходят на то, чтобы срать…
- Вот придёт Ираклий…
- Иго-го-говорят, у него какой-то способ есть хитрый…
- Может, жуков навозных напустит, может, мух…
- Может, они всё это и съедят…
- Думаете, только так чистоту и можно сделать – кормя других своим дерьмом?! – Горбунок не мог позволить себе взбрыкнуть, поэтому вложил в голос всё негодование, на которое был способен.
- Ну, а как иначе-то? Только так, - ответил за всех Старый Конь.
- Послушайте, где же ваши идеалы?! Где стремление к высоким целям?! Надо же что-то делать! Как-то начать работать над улучшением жизни!
- Ишь, ты… Только прибыл – а уже идеалист… Тебе надо – ты и делай. Это ты в говне по шею, а мы ещё только по круп.
- И вообще, от работы кони дохнут, - буркнула Рабочая Лошадка.
- Лучше уж от работы, чем этим захлебнуться!
На этот раз никто не ответил Горбунку, но общий Уровень Жизни поднялся на один сантиметр.

- Эй, вы чего?! Вы хоть не срите, раз убирать не хотите! Мне же с моим ростом до смерти чуть-чуть осталось! При таких темпах-то!
- А кто срёт-то? Никто не срёт! Ты, Конь Педальный, сейчас срал? – строго спросил Конь Бледный.
- Нет, конечно! Как можно! Ведь погубим малютку, если срать будем!
- А ты, Тёмная Лошадка?
- Меня оскорбляют ваши подозрения!
- А ты, Сивый Мерин?
- Э-э… Нет.
- Врёшь небось, как… Как ты.
- Да чтоб я сдох, как этот заморыш в скором времени!
- Вот видишь, малыш, - никто тут больше не срёт! – дружелюбно сказал Конь Бледный.
И сразу после его слов Уровень Жизни повысился ещё на пару сантиметров.
- Эй, братцы! – заорал Горбунок. – Да как же это так! Никто не срёт, а я уже по шею в дерьме! По волшебству, что ли, оно поднимается?!
- Откуда нам знать, почему оно поднимается… Это ты всё про волшебство должен знать, это же ты из сказки… А мы-то кони обычные… Да ты не переживай так – вот придёт Ираклий с Мечом-Говнорубом и всё будет хорошо!
- Да когда он придёт-то?!
- А кто ж его знает… Но придет. Обязательно придёт. Так написано в Книге Мёртвых Лошадей. Придёт Ираклий и спасёт. Нас.
- Вас? А меня?! И мне тоже, знаете ли, хочется жить! И мне!
- А у тебя уже нос в говне, - под общее ржанье сказал Конь Бледный.
Уровень Жизни, действительно, был уже по самые ноздри Горбунка, вытянувшего шею, как жираф.
- Эй! Не иго-го-гоните волну, гады!
- Что?!
- Как?!
- Кого он гадами назвал?!
И Уровень Жизни моментально накрыл Конька-Горбунка с головой.

Когда затихло громкое лопанье пузырей и брезгливый шёпот: "Какая отвратительная смерть…", Старая Кляча облегчённо сказала:
- Ну, вот и всё. Вот сейчас оно и сбудется – пророчество Книги Мёртвых Лошадей: "Когда умрёт нечистый маленький Горбатый, наступит время чистых великанов".
И действительно – сразу после этих слов стены конюшни были снесены чистыми водами рек Алфея и Пенея, русло которых Ираклий повернул одной левой.
Освобождённые лошади молчком выбрались на берег и мгновенно разбежались по разным странам.

А подошедший Ираклий стоял на горе, опёршись о палицу, смотрел на прибившийся к берегу трупик несчастного Конька Горбунка и удивлялся, думая: "Неужели одна такая маленькая лошадка могла столько насрать?! Чудны дела твои, Зевс…".